Одним потным, жарким и за**истым днем, проведенным, по обыкновению последней недели, на работе, посвященной решению различных задач, которую, как и всегда, он сделал, выложившись на предел своих человеческих возможностей, Лестер брел домой с чувством выполненного долга, потягивая бутылочку уже теплого и весьма крепкого пивка. Эта емкость стоила половину его зарплаты и сам бы он ее на текущий момент покупать не стал, но на его счастье, ему попался на диво приятный коллега - ссохшийся худощавый мужичок лет пятидесяти пяти, из которых около сорока он трудился грузчиком, не покладая рук. Это наложило некоторый отпечаток на его персоналию - большую часть времени коллега проводил в режиме энергосбережения, плохо осознавая что происходит вокруг, не разбрасываясь лишними словами и жестами. Вероятно ввиду этого, молодецкая удаль Лестера, делавшего все споро и по уму, травившего занимательные байки из жизни и со службы, в какой-то мере заряжала его силами и вызывала усталую добрую улыбку. Завершив пятницу приятной посиделкой на штабеле кирпичей за складом, на котором они работали, в ходе которой раздавили по паре пивасика, Болеслав - или Владос, как его прозвал Лестер - снарядил оставшуся ему на дорожку и пожелал приятных выходных.
- Сержантику никто... не пишет... - затянул Лестер, по обыкновению - без какой-либо цели, а просто ритуала ради - проверяя почтовый ящик своего таунхауса, как вдруг его налитые кровью глаза заприметили шершавую желтизну некачественной бумаги в щели еще не открытого ящика.
Ночной Клинок кинул два быстрых взгляда по сторонам и перекатился в ближайшее укрытие, умудрившись не выпустить бутылку из рук и не пролить ни капли. Левой рукой запрокинув бутылку и залпом досасывая остатки, правую положив на рукоять Вдоводела, он быстро осмотрел все подходы к своей позиции - но никого не заприметил. Поднявшись на ноги, разведчик медленно подошел к ящику, не спуская взгляда ни с него, ни с окружающего пространства. Принюхался - ни яда, ни черной магии от ящика, на первый взгляд, не ощущалось, но определенное странное чувство он все же испытал. Просунув лезвие кинжала в щель, он потрогал им пергамент - никакой ловушки не обнаружилось. Со стороны, в глазах обывателя, Лестер, наверное, мог выглядеть весьма комично, но все эти рефлексы были забиты в бошку учебкой и многолетней реальной работой на благо Ройенталя в тылу серберийского врага. На всякий случай перехватив тяжелую бутылку как дубинку, он аккуратно вскрыл ящик и достал письмо. Приглашение в организацию, название неизвестно. "Гульвейг из Бальдра". Бальдра... Бальдра... Почерк был размашистый, но аккуратный - видимо женский. Однако само письмо духами отнюдь не пахло - от него несло выпечкой, сырым мясом... и кровью.
Ночной Клинок посмотрел письмо на свет - никаких знаков. Заштриховал угольком - никаких секретных посланий. Покачав головой, он сложил пергамент в нагрудный карман, громко отрыгнул подошедшие к горлу пузырьки пива, и направил свои стопы в сторону указанной точки сбора, которая оказалась на удивление близко. Зайдя за угол, он увидел перед собой окно искомого помещения, из-за которого доносились странные разговоры. Делая для возможных случайных прохожих вид, что ищет закладку под подоконником, Лестер внимательно прислушивался и присматривался к происходящему внутри, оставаясь для них незамеченным. К сожалению, слышно было плохо, и большую часть разговора - ту, что он не смог прочесть по губам, пришлось додумать. К Гульвейг из Бальдра пришел странный потрепанного вида головорез - не то осведомитель, не то подручный. Они перекинулись репликами, Гульвейг из Бальдра уперла руки в бока. Подручный, поблескивая огоньком безумства в глазах, с кривой ухмылкой сообщил ей неприятные новости, Гульвейг из Бальдра рассвирепела и дала ему такую затрещину, что тот отлетел прямо во входную дверь, едва не сорвав ее с петель. В процессе он сильно ударился головой, но судя по всему, жизненно важные органы не пострадали. Выхаркнув огромный ком крови с частичками пожелтевших зубов, он смиренно присел на пол и, судя по всему, попросил у нее прощения. Гульвейг из Бальдра продолжала стоять в угрожающей позе, смеряя его уничтожающим взглядом - во всяком случае, так думалось Лестеру, потому что все это время она стояла к нему спиной, и огромную часть происходящего, в и без того узком углу обзора с улицы через щель в занавесках, перекрывали ее кашалотские телеса, едва не рвущие по швам ткань, в которую были затянуты.
Решив не испытывать судьбу, разведчик покинул это место, занеся все увиденное и додуманное в свой ментальный блокнот. По пути домой он наконец вспомнил, где слышал это название - Бальдр. Как выяснилось в ходе увиденной сцены, репутация этой провинции Серберии и взращиваемых ею чудищ, ничуть не преувеличена. Гульвейг из Бальдра объявилась здесь, непонятно зачем, и мгновенно прижала к ногтю местный преступный элемент. А теперь это приглашение в почтовом ящике - для меня, члена Эльхеймского подразделения.
"Кажется, я вступаю в очень опасную игру..."
Вернувшись домой, полностью протрезвевший Варгас проводит остаток вечера за заточкой кинжалов и тщательной перепроверкой всего своего снаряжения, после чего засыпает по-армейски - с открытыми глазами.
Часовой пояс GMT +4, время: